«Севильский цирюльник» в Большом театре.

«Жизнь надо любить. А спектакли должны помогать любить жизнь», - именно так говорит Евгений Писарев, поставивший в Главном  театре страны самую знаменитую оперу Россини «Севильский цирюльник».  

Одна из самых популярных опер в мире отсутствовала в репертуаре Большого около 40 лет. Первое  представление состоялось в 1860-м, а дальше - двенадцать постановок и даже одна пародийная интерпретация. Последняя версия 1965 года (режиссер Никита Никифоров) шла на сцене Большого театра  беспрерывно  тридцать лет. 

Уникальность новой постановки в том, что зритель видит все закулисье спектакля. Вместе с худруком театра Пушкина, который  являясь режиссером  драматического театра,  как никто  умеет слышать музыку, в эту авантюру «вписался»  и дирижер Пьер Джорджо Моранди. Он не прячется в оркестровой яме, как к тому привыкли зрители. И это не единственная особенность постановки. 

Версия Евгения Писарева ‒ спектакль в спектакле. С одной стороны, классическая опера на сцене ‒ дань итальянским традициям, с другой, современная жизнь в гримерках, с ее уникальностью и языковым многообразием.  Румыния, Польша, Италия, Узбекистан ‒ такова география спектакля, в котором в роли графа Альмавива ‒ Богдан Михай, а в роли Фигаро -  Анджей Филончик.  

 «Мы проделали сложную работу, поскольку многие арии никогда здесь не исполнялись. Также мы очень много работали с оркестром над стилем, над стаккато, крещендо и так далее, чтобы дать психологическую поддержку солистам», ‒ объяснил Пьер Джорджо Моранди. 

Писарев и хореограф Албертс Альбертс  сделали из главной россиниевской оперы уникальную  комедию дель-арте. И у них это получилось по-театральному эффектно, действо здорово усилено эксцентричной пластической миманса. Коллектив постановки представил «Цирюльника» в двух планах: не только масками с запрограммированным рисунком, но и живыми людьми, плюс  на авансцене публика видит театральные гримерки, куда артисты-маски периодически заглядывают отдохнуть.  

Изюминкой постановки Писарева, безусловно, является Ильдар Абдразаков. Его Дон Базилио – это настоящий «праздник непослушания»: вместо статного черноволосого красавца на сцене бомжеватого вида  старикан, с полупьяным прищуром и  веселящим оскалом. И пусть его партия не велика, но знаменитая «Клевета» - это  ария-бомба, которая вводит зал в экстаз. 

«Нужны вы нам хотя бы для того, чтобы мы поняли, в каких местах, может быть, когда-нибудь в будущем возможны аплодисменты», ‒ обращается к зрителям заслуженный артист России Евгений Писарев. И это главное, что нужно вынести из «Севильского  цирюльника» ‒ оперы-праздника, родившейся невзирая на происки пандемии. 

Сабадаш Владимир. 

Фото – пресс-служба Большого театра.