Екатерина Рождественская: «Я придумывала разные проекты, совмещала в них несовместимых персонажей».

Журналист, фотограф, переводчик, художник-модельер, дочь легендарного поэта и просто красивая женщина – беседуем с Екатериной Рождественской о ее многих ипостасях, любви и ЖИЗНИ.

Каким вы помните своего отца – легендарного поэта Роберта Рождественского?

- Я, маленькая, трехлетняя, рядом, на корточках, папа с подарком - новым трехколёсным великом. Мы во дворе, самая середина лета, жара. Велик замотан бумагой, промасленной вонючим машинным маслом. Мы аккуратно его разворачиваем.  - А потом ты мне подаришь четылехколесный велосипед? А потом пяти? А у тебя узе сколько колес в велосипеде?

А папа улыбается и крепко-крепко обнимает меня. Все руки в липком машинном масле и это все равно для меня самый приятный запах из детства. Потому что, наверное, первое яркое воспоминание о папе. 

Ваша мама, литературный критик Алла Киреева, повлияла на выбор будущей профессии?

- Профессию мы вместе не выбирали. Хотела стать врачом, но понимала, что не поступлю - минус по математике. Пошла учить языки в МГИМО. Выучила хорошо два - английский и французский. 

Моэм, Шелдон, ле Карре и Стейнбек – есть ли принципиальная разница в методах и принципах их перевода на русский?

- Принципиальной разницы в переводе для меня нет - есть сложные тексты, есть простые. Донести дух, передать стиль, убить себя — вот основные принципы переводчика художественной литературы. Самый легкий стиль у Стейнбека, он, скорее, журналист, чем писатель. Самый трудный, даже слегка вычурный - Ле Карре, намучилась с ним. Закончила его книжку и вовсе решила завязать с худ переводами. 

Три года в Индии, рождение сына первого сына и работа в Гостелерадио – как это все совмещать?

- Все совмещалось само, я об этом не думала. Самое сложное из этого было родить. К жизни в Индии приспособились. К работе в женском коллективе на Гостелерадио - нет. 

Как вы пришли в фотографию?

- Стала снимать от скуки и безысходности. Муж придумал журнал «Караван», его надо было насытить цветными фото. Я, в свою очередь, придумала фотопроект «Частная коллекция», который счастливо прожил 20 лет. 

Проект «Частная коллекция» - что это такое, для чего и как реализовывали?

- Проект - игра для взрослых. Грим, переодевания, новый образ, другое время - так мы попадаем вроде как в детство, где не доиграли, не добаловались, но счастливы на все сто! И все, кто приходил в студию, внутренне становились детьми, пусть и не всегда это признавая. 

Если я правильно прогуглил в этом проекте приняли участие более 3 тысячам человек. Глаз не «замылился», и как вы с этим справлялись?

- Глаз не замылился, пока было интересно - разные люди, характеры, образы, картины, художники. Я придумывала разные проекты, совмещала в них несовместимых персонажей. Радовалась от души, пока приходили интересные люди. Как настала эра сериалов - интерес потеряла, герои измельчали. Банально. 

2500 тысячи фоторабот и 30 фотопроектов для разных изданий – за них вы получили национальную премию «Олимпия»?

- За фотопроект получила и «Серебряный венок», и «Олимпию» и звание почетного академика российской Академии художеств и много других наград. 

У вас боле семи десятков выставок по всему миру – самая необычная или самая запомнившаяся из них, и почему?

- У меня более 350 выставок по всему свету. Самая запоминающаяся была первая, в Доме фотографии в 2002 году, когда очередь вилась на несколько кварталов. Да и на второй тоже…. И на третьей. И в Китае почему-то. 

Каковы были «мотивы» для перехода в модельеры – вы занялись дизайном одежды?

- Перехода в модельеры не было. Это дело сосуществовало с фотографией. Просто решила печатать фото на шелке и шить из него одежду. Участвовала в Неделях Моды в Москве, Милане, Лондоне. Получила от Славы Зайцева главный приз - «Золотое веретено».

Почему вы ушли из главреда журнала «7 Дней»?

- Помимо творческой работы надо было управлять коллективом и увольнять людей. Не научилась. Не моё. 

Три ваших сына – ваша гордость? Кто и чем занимается – если можно об этом говорить?

- Сыновья выбрали разные профессии. Старший - киберспортивный стример, средний- экономист, младший - айтишник. 

Что сподвигло вас заняться написанием книг – отцовские гены?

- Книги села писать еще в студии, когда ждала молодых сериальных звездочек, которые всегда опаздывали.  В студии и написала книгу про закулисье проекта. Потом книга семейных рецептов, потом начала писать историю семьи. До сих пор не могу остановиться. 

Серия произведений о Рождественских-Киреевых – это «летопись семьи» или мемуары для ИСТОРИИ.

- Это мое представление об истории нашей семьи, где 80 процентов правда, а остальные 20 - почти правда. 

Творческие вечера, посвященные отцу, это дань памяти или «образовательный момент» для подрастающих поколений?

- Это работа над памятью, ведь память - это тяжелый труд, без ежедневной работы - книги, интервью, концерты, передачи и т.д. - забудут. Но и образовательный момент, конечно же, даже просветительский. 

Есть ли тот самый пресловутый «рецепт женского счастья» и какой он у вас?

- Все просто - женское счастье это семья и обязательно работа, без любимой работы счастья быть не может. А еще друзья и путешествия. 

Любовь движет миром, или мы маленькие частицы Вселенной, никак не влияющие на ее орбиту?

- Жизнь это и есть любовь. 

Над чем работаете прямо сейчас?

- Пишу книгу о последнем периоде жизни отца - начало 90х. Тяжело дается, все заново переживается. Но все равно пишу. О его болезни, об операции, о последних, самых мощных стихах, о безденежье и безысходности. О его последних словах: «Девочки, я вас люблю…». О том, как делала ему искусственное дыхание, а скорая никак не приезжала…  О том, как 7 раз останавливалось сердце, а на восьмой его не стало… Все это идет с трудом. 

Что можете пожелать читателям нашего издания в это непростое время?

- Пожелаю здоровья, сил и терпения! И чтобы обязательно все всегда возвращались домой.

Владимир Сабадаш.

Фото – из личного архива Екатерины Рождественской.